Госдума перед каникулами приняла целую россыпь репрессивных законов, невнятность которых намеренна. Объясняем
Говоря о принятых под занавес думского сезона запретительных и репрессивных законах, в основном обсуждают те из них, что касаются штрафов за «поиск экстремистского контента» в интернете — только что принятые Госдумой в третьем чтении без всяких изменений.
Рассмотрение откладывали на неделю, потому что недовольство высказывали даже совершенно лояльные властям персонажи, но, судя по всему, «сверху» поступила команда ничего не менять.
Закон принят практически лишь голосами «Единой России» — из 306 голосов «за» лишь несколько человек из других фракций.
Среди них Олег Леонов и Роза Чемерис из «Новых людей», Яна Лантратова и Дмитрий Гусев из «СР», Алексей Журавлев, Дмитрий Свищев и Рифат Шайхутдитов ЛДПР…
КПРФ и большинство «новолюдов» голосовали против, большинство «эсеров» воздержалось, большинство жириновцев не участвовало в голосовании.
Но об этом законе — чуть ниже, потому что не менее важны куда реже обсуждаемые другие нормы по «закручиванию гаек», принятые в последние дни.
…Первая из них предусматривает «возможность признания экстремистской организацией также экстремистского сообщества в случае вступления в законную силу обвинительного приговора по уголовному делу в отношении лица за создание сообщества, предусмотренного статьей 282-1 Уголовного кодекса Российской Федерации, за руководство этим сообществом или участие в нем».
Данная мера, сообщают авторы, «представляется необходимой, учитывая общественную опасность экстремистских сообществ» и «учитывая, что Минюст России ведет перечень общественных и религиозных объединений, иных организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным Федеральным законом от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», законопроектом предлагается включать в указанный перечень сведения об экстремистских сообществах, при этом изменив наименование перечня».
Первоначальной реакцией многих юристов (и большинства СМИ) на это нововведение было представление о том, что для признания экстремистским любого сообщества — формального или неформального, политического или неполитического — достаточно признания экстремистом любого из его участников. С фактическим установлением не только коллективной ответственности, но и коллективной вины.
Внимательное чтение формулировок показывает несколько иную, но все равно опасную картину.
В первую очередь оно показывает, что в них нарушена элементарная логика.
«Экстремистская организация» — это изначально оформленная структура, в чем-то легальная, которая на определенном этапе начинает заниматься экстремизмом (разжигать ненависть, требовать насильственного изменения конституционного строя и так далее — в соответствии с Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности»). В таком случае она объявляется экстремистской, ее деятельность запрещается в судебном порядке, а участие в ней или организация ее деятельности объявляются преступными и наказываются по статье 282-2 УК РФ.
Теперь, что называется, следите за руками.
Понятие «экстремистского сообщества» определено в статье 282-1 УК РФ — как «организованной группы лиц для подготовки или совершения преступлений экстремистской направленности».
То есть создание или участие в экстремистском сообществе — это совершение преступления. И если лицо осуждено по статье 282-1 за создание, организацию экстремистского сообщества или участие в нем, это означает, что данное экстремистское сообщество уже существует, указано в приговоре суда и предназначено именно для «подготовки или совершения преступлений экстремистской направленности».
Конечно, возникает вопрос —
зачем дополнительно запрещать его деятельность еще и в качестве «экстремистской организации», если оно и так является преступным, что установлено вступившим в силу приговором суда по статье 282-1?
Но главное не в этом: если осужденный по статье 281-1 гражданин состоит не только в «экстремистском сообществе», за создание, руководство или участие в котором он наказан, но и в каких-либо иных сообществах — начиная от политических партий и заканчивая кружками пчеловодов или кройки и шитья, или, как уже писали, «домовых чатов», — с точки зрения юридической логики принятая Госдумой поправка совершенно не означает, что эти сообщества можно объявить «экстремистскими» в рамках некоей «коллективной вины».
Тем не менее опасность есть, и ее надо осознавать — зная, как на практике действуют многочисленные «органы, которые не ошибаются» и их представители.
Легко представить себе следующую ситуацию.
Приговор суда об осуждении по статье 282-1 поступает в Минюст. Министерский чиновник узнает, что осужденный состоит в какой-либо политической или общественной организации. И ровно так, как это происходит с реестром «иноагентов», без всяких судебных мероприятий, по своему усмотрению, вносит организацию в «экстремистский» перечень. После чего Росфинмониторинг немедленно блокирует ее счета… И затем замучаешься пыль глотать, пытаясь эти решения отменить в суде.
Мало того что это потребует времени, это еще и неизвестно, чем закончится — потому что Система, как это происходит со всеми без исключения (по крайней мере, в последние три года) «иноагентскими» делами, будет считать своей обязанностью ни в коем случае не отменять даже самое абсурдное и незаконное репрессивное решение…
…Что касается «иноагентской» темы, то Госдума внесла поправки в статью 330.1 УК РФ, отменив так называемую «административную преюдицию» за «неисполнение обязанностей «иноагентов».
Ранее законодательство предусматривало, что привлечь к уголовной ответственности можно лишь после двух административных правонарушений по ст. 19.34 КоАП (нарушение порядка деятельности иностранного агента) в течение одного года, теперь для этого будет достаточно одного административного правонарушения.
Это резко повышает риски для всех тех, кто объявлен «иноагентом», без всякого суда лишен двух десятков конституционных прав и обложен десятками запретов, во многом блокирующих не только общественно-политическую деятельность, но и возможности добывать средства к существованию. Особенно с учетом того, как и за что «органы» составляют протоколы о «нарушении порядка деятельности иностранных агентов» (требуя наказаний даже за отсутствие «плашки» там, где ее вообще не должно быть) и сколь некритично эти протоколы рассматриваются в суде.
Предложение отменить «административную преюдицию» на недавнем Петербургском юридическом форуме выдвинул замминистра юстиции Олег Свириденко — тот самый, кто подписывает решения о внесении в дискриминационный реестр. Мол, «иноагенты» торжествуют по факту их включения в реестр», а «незначительные суммы штрафов не способствуют соблюдению закона».
Где заместитель министра усмотрел «торжествующих», мне лично неизвестно. Среди моих коллег по «Яблоку» и моих друзей (часть которых без всяких законных оснований внесли в реестр, очень серьезно осложнив им жизнь), и вообще среди тех, кто остался в России, таких нет.
Возможно, есть среди уехавших — которым все эти запреты, ограничения и штрафы, как правило, безразличны, ибо они недосягаемы для российской правоохранительной системы.
Но и там некоторые (хотя и немногие) начали понимать, что внесение в реестр — не повод для ерничанья, и что чем больше они изощряются в публицистическом мастерстве, находясь при этом в полной безопасности, тем больше и больше сложностей российские власти создают тем, кто никуда не уехал…
Как только предложение прозвучало, было понятно, что оно немедленно будет подхвачено в Госдуме, что и произошло — под заявления о необходимости еще жестче подходить к тем, кто «предал нашу страну», и «защитить Россию от вмешательства недружественных стран, действующих через прикормленных иноагентов».
О том, что в «иноагенты» давно уже вписывают без всякого «иностранного финансирования», а лишь за интервью иностранным СМИ, и ни одному из «иноагентов» не смогли сказать в суде, под «влиянием» какой же страны он якобы находится, в Госдуме никто напоминать не стал.
Единогласно «за» эти поправки к закону вместе с единороссами голосовали и коммунисты, и «эсеры», и жириновцы, и «новолюды». Небольшую — и редчайшую — фронду они позволили себе лишь при рассмотрении закона о штрафах за поиск «экстремистского контента».
…В этом законе примечательно многое, начиная с технологии его принятия (в форме поправок ко второму чтению давно лежавшего закона об экспедиторской деятельности, что, как правило, бывает, когда «сверху» срочно требуют что-то сомнительное принять) и продолжая неожиданной реакцией совершенно одиозных персонажей, начавших сетовать, что эти поправки могут затруднить им привычное серийное доносительство и телевизионное разоблачительство.
История стала широко «раскручиваться» в информационном поле, третье чтение закона отложили на неделю — но ничего менять не стали.
Спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил, что сейчас «время не только вызовов, но и время военных действий», что «решения принимаются адекватные этой ситуации», но что «с принятием закона мы с вами не должны оставлять этот вопрос без контроля» и «со своей стороны в рамках правоприменительной практики, его анализа посмотрим, как будут работать нормы закона вместе с правительством, с профильным министерством, с контрольно-надзорными органами, и если увидим, что нормы несовершенны, они требуют корректировки, к этому вопросу будем возвращаться».
Увидеть, что «нормы несовершенны», можно было и сразу, но позиция «верхов» не изменилась, что доказывает прибытие в Госдуму на этот вопрос министра связи Максута Шадаева. Он заявил, что «решение позволяет отбалансировать — с одной стороны, не допустить дальнейшего распространения экстремистских материалов, с другой стороны, пока не принимать решений о блокировке больших западных платформ» (слово «пока», конечно, не случайность). Что «только 5,5 тысячи материалов» находятся в списке запрещенных, а не платформы целиком. И вообще, закон коснется «только единиц», которые находятся в «поле интересов» силовых ведомств.
Еще Шадаев сказал в Думе, что не будет наказываться доступ в социальные сети, даже если они признаны экстремистскими организациями, а только к конкретным материалам: это книги, статьи, видеоролики, аудиозаписи, треки.
Что «если пользователь не знает, что этот материал включен в реестр, и у него умысла нет, даже если он использует VPN, он никакому наказанию подвергаться не будет».
И что «правоохранительные органы должны доказать наличие умысла, и это главная задача для того, чтобы вынести соответствующее решение об административном правонарушении».
Сразу же возникли вопросы:
- должен ли законопослушный гражданин знать наизусть упомянутый перечень из 5,5 тысячи «экстремистских материалов», и не будет ли караться сама по себе попытка с ними ознакомиться?
- Кто и на каком основании находится «в поле интересов» силовых ведомств, и сколь широко это «поле»?
- Наконец, в курсе ли министр, что никакого «наличия умысла» по «политическим делам» правоохранительные органы все чаще и чаще даже не считают нужным доказывать? И что суды с этим соглашаются, переписывая в свои решения административные протоколы или обвинительные заключения?
В Госдуме никто, естественно, этого не спросил.
В результате КоАП дополнен статьей 13.53, по которой «умышленное осуществление поиска в информационно-телекоммуникационной сети Интернет заведомо экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов или указанных в пункте 3 статьи 1 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», и получение доступа к ним, в том числе с использованием программно-аппаратных средств доступа к информационным ресурсам, информационно-телекоммуникационным сетям, доступ к которым ограничен», влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от трех тысяч до пяти тысяч рублей.
Заодно ввели штрафы (от 50 до 80 тысяч рублей для граждан и от 80 до 150 тысяч рублей для должностных лиц) за рекламу «программно-аппаратных средств доступа к информационным ресурсам, информационно-телекоммуникационным сетям, доступ к которым ограничен». Правда, просто за использование VPN пока не наказывают. Еще раз, ключевое слово — «пока».
…Конечно, возникает вопрос — зачем все это?
Существующие репрессивные законы уже не обеспечивают необходимый уровень молчания, и надо просто запретить тех, с кем не умеют спорить?
Холодильник не подключается к телевизору, а официальные сообщения действуют только до похода в магазин, на автозаправку или уплаты за квартиру?
Или все проще, и в Госдуме надо имитировать бешеную активность по борьбе с «внутренними врагами» в надежде, что усердие оценят, а за излишнюю жестокость точно не накажут?
Как радостно сообщает официозное РИА «Новости», говоря о штрафах за поиск «экстремистского контента», полиция не будет досматривать телефоны: «нарушителей планируют находить по обращениям граждан».
Сразу вспоминается и про скорость стука, и довлатовское «но кто написал 4 миллиона доносов?».
Источник: Новая газета
23 июля, 02:15