Как связаны бессмысленные преследования за донаты ФБК и выхолощенный Совет по правам человека
В новостных лентах оппозиционных медиа все чаще появляются сообщения о приговорах за донаты Фонду борьбы с коррупцией (ФБК), что позволяет говорить о некоем новом явлении. Именно так к этим практикам подошла «Медиазона», только что выпустившая подробное исследование о преследовании жертвователей ФБК.
Согласно данным «Медиазоны», пока известно о 76 таких делах, возбужденных в 38 регионах РФ. Чаще всего осужденные — «ноунеймы», хотя есть и отдельные приговоры известным активистам. Наказание в виде лишения свободы преобладает в Москве, а в провинции суды в основном ограничиваются штрафами (статья 282.3 УК о финансировании экстремистской деятельности предусматривает как лишение свободы на срок от 3 до 8 лет, так и штраф от 300 до 700 тыс. руб.).
Все «преступления» совершены в период с августа 2021 года, когда ФБК был признан экстремистской организацией, по март 2022 года, когда в РФ были отключены карточки Visa и MasterCard. Приемы, с помощью которых оперативные сотрудники смогли выявить первых жертвователей, а следователи доказать факты платежей, основываются, по-видимому, на данных транзакций, сохраненных в электронном документообороте краудфандинговой платформы Stripe, с помощью которой в этот период собирались пожертвования.
Первые дела потребовали квалификации и кропотливости, зато последующие «правоохранительные органы» пекут, как горячие пирожки, и никто не может сказать, сколько их будет еще: число жертвователей, вероятно, исчисляется сотнями, если не тысячами. А в исчерпывающем исследовании «Медиазоны» недостает ответа только на один вопрос: кому и зачем это нужно?
УК РФ определяет цели наказания как восстановление социальной справедливости, а также исправление осужденных и предупреждение новых преступлений (в теории уголовного права это называется, соответственно, частной и общей превенцией). Ни одна их этих целей в данном случае не достигается.
Платить донаты ФБК изнутри РФ уже запрещено и технически невозможно, прошлые конкретные жертвователи часто уже и забыли о таких платежах. Судя по тем данным, которые проанализировала «Медиазона», во всех делах, завершившихся приговорами, фигурировала только статья 282.3 УК, другие обвинения жертвователям не предъявлялись. «Восстановление социальной справедливости» не просматривается за малозначительностью «содеянного».
Первые несколько дел с точки зрения репрессивной машины имели смысл «чтобы другим неповадно было» — кто-то, наверное, получил за ноу-хау премию или звездочки на погоны. Но мультипликация этой практики бессмысленна, а с точки зрения экономики скорее вредна:
страх перед репрессиями заставляет покидать страну квалифицированных работников, на что с определенной корреляцией указывает сама возможность делать пожертвования.
Герой романа Стругацких, оказавшись на незнакомой планете, первым делом сталкивается с машиной, которая ездит и стреляет в разные стороны сама по себе, — если в этом раньше и был какой-то военный смысл, то теперь он утратился. Практика преследования за донаты ФБК, по сути, тождественна такой машине.
ФСБ и Следственный комитет не заинтересованы тормозить эту машину, которая улучшает статистику «выявления экстремистов». Судьи лучше понимают бессмысленность этой практики, на что указывает преобладание сравнительно мягких приговоров, но против рожна они не попрут. Должностные лица, которых, с одной стороны, можно было бы убедить в бессмысленности этих преследований, а с другой, они обладали бы возможностью их остановить, есть только в одной «инстанции» — в администрации президента.
Но тут мы сталкиваемся с другой системной проблемой: уничтожены механизмы, способные доносить такого рода соображения и выводы до условного Кремля. Еще несколько лет назад в таком качестве выступал Совет по правам человека, с которым президент встречался раз в год, зато к сотрудникам его администрации прежний председатель СПЧ и советник президента имел возможность обратиться напрямую. И где теперь тот Совет?
Важную роль в расширении политических (и не только) репрессий играет отсутствие негосударственных площадок, на которых такие проблемы могли бы обсуждаться и с которых представители общества могли бы к государству апеллировать, то есть гражданского общества.
В отсутствие такого противодействия репрессивная машина идет вразнос, работая, в том числе, против того режима, который она предназначена охранять и защищать.
Источник: Новая газета
21 августа, 13:12