В Костроме назвали больницу именем основателя советской карательной психиатрии. А сульфазин не подвезли?
Постановлением Костромской областной думы местной психиатрической больнице присвоено имя академика-психиатра Андрея Снежневского, названного ими «выдающимся земляком».
Снежневский действительно был академиком АМН СССР, родился и не один год работал в Костроме.
Но известен он большей частью не своими научными трудами, а тем, что он был одним из создателей одного из самых зловещих явлений советской эпохи — «карательной психиатрии», и том числе — личным участием в помещении диссидентов в «психушки».
Как сообщается на сайте областной думы, депутаты «поддержали ходатайство коллектива больницы».
Снежневский, как на сайте написано, — основатель научной школы, доктор медицинских наук, профессор, академик Академии медицинских наук СССР, внес огромный вклад в развитие клинической психиатрии, диагностирование психических заболеваний, исследование патологических проявлений психики. Был директором Института судебной психиатрии им. профессора В.П. Сербского, а затем «двадцать пять лет его жизни связаны с Институтом психиатрии Академии медицинских наук СССР, преобразованным во Всесоюзный научный центр психического здоровья АМН СССР, где он работал директором». Наконец, сообщается, что Снежневский «вместе со своими сотрудниками и учениками разработал новую классификацию форм течения ряда заболеваний».
Вот только «новая классификация» ввела в оборот несуществующее заболевание —
«вялотекущую шизофрению», больными которой объявлялись сотни инакомыслящих, и не только в СССР, но и в ряде социалистических стран, и это давало основания подвергнуть их принудительной госпитализации в психушки порой на долгие годы.
Придуманная Снежневским «вялотекущая шизофрения» имела столь широкие «диагностические границы», что психически больным можно было объявить любого, на кого указало начальство.
Международное психиатрическое сообщество, да и часть советских психиатров концепцию «вялотекущей шизофрении» не признавало — но в СССР КГБ, авторитет и должность Снежневского обеспечили превосходство его концепции, а мнение иностранных медиков можно было игнорировать.
В результате сложилась целая система, когда в отношении арестованных диссидентов проводились судебно-психиатрические экспертизы, неизменно дававшие нужный результат: заключения о невменяемости и необходимости принудительной госпитализациями в специальные психиатрические больницы тюремного типа.
Вот что вспоминал в своей книге «И возвращается ветер» (с 2007 года бережно храню ее с дарственной надписью автора) легендарный диссидент Владимир Буковский, помещенный в психушку с якобы «вялотекущей шизофренией» в 1964 году на основании заключения Снежневского и его учеников.
Из книги Владимира Буковского «И возвращается ветер»
«Не думаю, чтобы Снежневский создавал свою теорию вялотекущей шизофрении специально на потребу КГБ, но она необычайно подходила для нужд хрущевского коммунизма. Согласно теории, это общественно опасное заболевание могло развиваться чрезвычайно медленно, никак не проявляясь и не ослабляя интеллекта больного, и определить его мог только сам Снежневский или его ученики. Естественно, КГБ старался, чтобы ученики Снежневского чаще попадали в число экспертов по политическим делам, и постепенно к 70-м годам Снежневский практически подчинил себе всю советскую психиатрию…
…В основном же все жили ожиданием центральной комиссии. Приезжала она из Москвы примерно раз в восемь месяцев, и все наши надежды были связаны с ней. Анекдоты о сумасшедшем доме, как известно, начинаются с приезда туда комиссии. И действительно, наша комиссия была анекдотической. Работала она всего два-три дня и за это время должна была обследовать тысячу больных, на каждого приходилось полторы-две минуты, не больше. Всем задавались два стереотипных вопроса: как относитесь к своей болезни, к своему делу (то есть проявляете ли «критику») и что собираетесь делать после освобождения? Выяснить состояние пациента на такой комиссии было невозможно — выписывали просто тех, кого рекомендовала больница.
Подавляющее большинство политпсихов с готовностью проявляло критику: упрямиться казалось бессмысленным. Рассуждали примерно так: лучше выйду и еще чего-нибудь сделаю, еще раз попаду, чем так вот без толку всю жизнь просидеть в дурдоме. Перед кем отстаивать принципы — перед психиатрами? Только и добьешься, что уколов сульфазина. Особо упрямых, кроме того, через несколько лет отправляли в Сычевку — как хронических больных, не поддающихся лечению. Из Сычевки же в то время никто не выходил живым…
Но психиатрам уже мало казалось просто формального раскаяния — они хотели достоверности. Поэтому месяцев за пять до комиссии тем, кому подходило время выписываться, устраивали провокации. Сестры, надзиратели, врачи начинали их задирать, старались вывести из равновесия, оскорбить, и, если пациент не выдерживал, реагировал, как всякий нормальный человек, тотчас же в его истории болезни фиксировалось, что у него «изменилось состояние» и ни о какой выписке в ближайшую комиссию речи быть не могло.
И приходилось быть постоянно начеку, в напряжении, не позволять себе забыться ни на секунду и контролировать каждый свой жест. И ни единому слову врачей или сестер нельзя было верить…»
В том же 1964 году лично Снежневский проводил экспертизу по делу другого легендарного диссидента и правозащитника — генерала Петра Григоренко, который тоже был помещен с «вялотекущей шизофренией» в психушку. Правда, через год Григоренко освободили, но его преследования (включая новый арест и новые якобы «психиатрические диагнозы») продолжались вплоть до принудительной эмиграции в 1977 году.
Также Снежневский участвовал в экспертизах по делам Леонида Плюща, Жореса Медведева и Натальи Горбаневской, одной из тех, кто вышел в августе 1968 года на Красную площадь, протестуя против подавления Пражской весны.
По словам Владимира Кара-Мурзы-младшего, Горбаневской до конца жизни было мучительно больно вспомнить о времени, проведенном в психиатрической тюрьме. Это было самое страшное, что было в послесталинском ГУЛАГе.
«Вот кто точно будет гореть в аду», — обронила как-то Горбаневская, вспоминая об Андрее Снежневском.
Невменяемым — по заключению комиссии, состоявшей из учеников Снежневского, — в октябре 1968 года был признан еще один из участников «пражской восьмерки», Виктор Файнберг, помещенный на четыре года в специальную психиатрическую больницу. Несколько лет назад в Петербурге показывали фильм о Викторе Файнберге, где он подробно рассказывает, что с ним происходило во время «лечения»…
Отметим, что и Буковский, и Григоренко, и Файнберг, впоследствии обследованные западными психиатрами, были категорически признаны не имеющими ни малейших признаков психических заболеваний.
Это — только наиболее известные результаты работы «выдающегося земляка» костромских депутатов, академика и Героя Соцтруда.
Присвоение его имени больнице сегодня — все равно как если бы институт ФСБ назвали именем Николая Ежова. Или Генриха Ягоды. Или сразу Лаврентия Берии.
Источник: Новая газета
28 января, 21:07